А. Серьга - одна из самых специфических фигур в пространстве отечественной альтернативной прессы. Пионер новой экзистенциальной журналистики, автор серии т.н. "номерных" статей, написанных в характерной философично-дискретной манере и поднимающих "проклятые вопросы" современности: о мета человеческих основах русской контркультуры, множественности бытия и др. Работы Серьги традиционно пользуются поистине культовой популярностью в андерграундных кругах, а сам автор давно уже воспринимается как полулегендарный "учитель жизни", эдакий Вергилий маргинального ада. В послепутчевую эпоху Серьга почти полностью отошел от журналистской деятельности, декларируя самоценное превосходство чистой работы Александр Серьга сознания надев вербализацией. Нижеследующая публикация, тем самым, носит уникальный характер, позволяя "приоткрыть ментальную калитку" в современное мироощущение человека, подчеркнуто брезгующего любых форм самореализации.
Итак, уважаемая публика, сегодня на арене краснознаменная имени ансамбля песни и пляски Мики Мауса идея "Нигилизма". По непроверенным данным, термин создан Тургеневым, к сведению неграмотных или, наоборот, грамотных до придирчивости читателей, т.е. почти полтораста лет назад. Перечислю известные мне смысловые оттенки этого слова:
а) "Нигилист с бомбой" - революционер, в разладе с обществом, человек истеричный, но безжалостный, упрямый;
б) "Из балованных чад вырастают законченные нигилисты" - циники, потребители, хорошая способность к мимикрии и бездуховность;
в) "Вера в сверхъестественное, мистическое не очень вяжется с нигилизмом" -т.е. с культом науки, рациональности, технологическим подходом;
г) "Под маской нигилизма у него скрывалась тонкая душа" - разочарованный романтик, отчаянье, разлад с репрессивной культурой ценностей, ирония, надежда;
д) "Этот парень отбил у меня всякую охоту становиться нигилистом" - т.е. порхающим трусливым паразитом, беспочвенным маргиналом;
е) В философской литературе ярлыка "нигилизма" удостаивались:
агностицизм, атеизм, бихеовиризм, волюнтаризм, гедонизм, дадаизм, интуитивизм, иррационализм, марксизм, материализм, натурапизм, номинализм, плюрализм, позитивизм, прагматизм, рационализм, символизм, ситуационизм, структурализм, сюрреализм, трансцендентализм, формализм, фрейдизм (в т.ч. нео-), экзистенциализм.
Что понимаю под нигилизмом я, будет ясно из дальнейшего (во всяком случае, мне самому будет ясно). Нигилист - не глист.
Вопрос о смысле жизни, "зачем живет человек", я услышал впервые маленьким ребенком - из радиоприемника. Нормальная реакция: я прикололся с него как с софизма, логического парадокса, коана, которыми в детстве мир напичкан на каждом углу, и стал думать без всяких экзистенц-трагедий. Родители этого не поняли. Отец сказал: "не забивай голову ерундой, успеешь еще" (я, кстати, обиделся на возрастную дискриминацию), мать как-то нечаянно подтолкнула мою мысль: "Так значит, ты не заправляешь постель, потому что вечером все равно спать? Зачем тогда жить, если все равно умирать?" Я догадался, что смысл имеют только неприятные вещи - как средство для приятных, а приятные - спать, жить - сами по себе хороши. Потребительская психология.
Ницще явно был гурманом и обжорой. Я сам люблю поесть, и чувствую стиль его мысли - зверский аппетит, голодное слюноотделение. Возможно, это связано с особым типом сознания - в здравом уме человек как бы накурившийся конопли, с "пробиванием на еду" и "изменой". (Но уже в непосредственном укурении эти качества нивелируются - аппетит ненамного выше среднего, а трусливая паника заменяется стыдом).
В "фэнтези" часто употребляют концепцию "истинных имен", - произнеся истинное имя кого- или чего-либо) получаешь магическую власть над ним. Якобы эти имена выражают суть и т.д. Но есть и другая концепция "истины", отличная от "фэнтезивской", -она слышится в моральном кодексе древних персов. Они были люди простые (даже слишком), и свои идеалы сформулировали в трех императивах: человек должен: уметь ездить верхом; стрелять из лука; всегда говорить правду.
Откуда взять понимание, когда дело касается неизвестной области? Старый китайский пример: человеку, никогда не видевшему огня, описывают его словами - это цветок с колыхающимися лепестками, он прекрасен, похож на заходящее солнце и пр. - потом человеку показывают пламя огня, и он в недоумении - разве это то, про что ему рассказали? В нашей жизни новая информация обрушивается постоянно, и, не зная броду, человек привыкает бултыхаться, пользоваться какими-то смутными ассоциациями, составляя представление о новых понятиях. При таком оперировании, конечно, наломает дров, пока поймет, какой смысл был вложен в начальную терминологию. А сколько еще непонятого, где не было случая столкнуться с грубой реальностью? Где человек живет и оперирует иллюзиями?
Есть у мудрости классический вид: она вознесена над суетой, прозорлива, педагогична, уважаема даже в опале. Есть и неклассическая мудрость, противоположная первой. Наиболее благообразно она выглядит в форме оригинальности, хуже - в виде циничной посредственности, упрямой примитивности. Она с апломбом глаголет о ненужном, хочет не учиться, а наслаждаться, собачьим тявканьем отвечает на презрительное игнорирование.
Когда-то (мне было 15) я задумался: если просидеть всю оставшуюся жизнь в камере-одиночке, смогу ли додуматься до тех премудростей, каких можно и суждено? Тогда я ответил бы скорее утвердительно, сейчас скорее отрицательно. Что это означало: в первый раз - перспектива одиночки меня не пугала; в каждом мгновении, в каждом переживании заключена бесконечность; признание своего достоинства, сил своей рефлексии. Во второй - я ведь с тех пор, как подумал, жил как бы в одиночке, но опыт от жизни в обществе, служа топливом рефлексии, помогал корректировать случающиеся по неведомым причинам отклонения от правильного пути, верного состояния. Разница между знанием, что чувство дискомфорта - пища для размышлений и чувством дискомфорта, несчастьем. Предпочтений между этими состояниями нет, полное равноправие.
Я хочу быть собой и я буду собой... - творительный падеж от "сам", "себя". Да здравствуют все неприятности, все враждебное, не притворяющееся "своим", безобидным - перед его лицом человек становится собой. Это самый глубокий смысл дуализма добра и зла, светлого и темного, - радость: увидев врага - ощутить себя. Отсюда вытекает, что гуманизм -как бы кусочек дуализма под микроскопом, акцент взгляда на элементе радости. Когда потребовалось загнать народ в стойло, чтоб не передрались (возможно, это было в неолитическую революцию, по "демографической" теории ее причины), было изобретено "право гуманизма", и его убедительность изрядно основывалась на связи, на отсылке к борьбе за себя, для себя (все понятия здесь употреблены в детской, неиспорченной воспитателями чистоте - Маугли).
В сказке "Волшебник Земноморья" наставник Огийон учит ответственности: "Прежде, чем что-то сказать или совершить, ты непременно должен узнать цену, которую за это заплатишь". Насчет "узнать цену" он явно путает универсум с универсамом. Из-за этого многие люди старшего поколения плохо привыкают к "рыночной экономике" (я не говорю, что я хорошо привыкаю). Стабильность, возможность предсказать последствия - сверхчеловеческая роскошь. Нельзя доверять привычкам жизненного опыта. Возмездие и воздаяние за "хорошие" и "плохие" поступки - это можно самому насаждать среди своих ближних, помня, что бога нет и все дозволено. Разумеется, стараясь не потерпеть поражения от ближних и "дальних" (т.е. закона). Для этого приходится скрывать такое мировоззрение, даже бить себя кулаком в грудь, защищая общественные ценности публично, но важно не забыть "тайную доктрину" -время работает на нее, она пригодится как гибкость и приспосабливаемость в новых условиях. Перефразируя поэта: "А пока они молчали как цуцики, мы торговали всем, что только можно продать, включая наших детей..."
Социальный аспект: хорошо, если неправильно поняли верную концепцию. А если концепция сама неправильная, то есть далекая искаженная производная чего-то верного? Верного в тех пределах, что достаточно долго (тысячелетиями) использовалось людьми, - ведь не исключено, что рано или поздно сам человек с его корнями сознания умрет как ошибка природы.
Культ насилия интересным образом воздействует на силу, часто уничтожает ее. Примитивное зло -жадность, ненависть, неуважение человека - обладает колоссальными драйвом и энергией. Сложить с себя обязанность быть миротворцем, дабы не оставлять полицию разлагаться без дела.
Есть огромное стратегическое преимущество в том, чтобы в общении не говорить умных вещей. Видимо, решая проблемы коммуникации, человек использует глупости и банальности как панцирь (при знакомстве говорят о погоде). Общение строится на наиболее низком и устойчивом фундаменте; этот ритуал обладатели некоторого жизненного опыта выполняют всегда. Чем дальше развитие коммуникационных систем, смешение культур, "американизация", тем примитивнее объединяюще - общепонятное, тем ниже толпа. Произнесение ерунды продиктовано реализмом человека, здоровым сомнением в возможности адекватно понять друг друга. Говоря глупость, он экспериментирует, взрослеет, отдавая себе отчет: мол, брякну-ка я это и посмотрю, съедят ли... Съели!!!
Почему человек "добреет" с возрастом и мировоззрение его тоже? Потому что он без Карнеги начинает понимать, что все люди скоты, и их надо без конца захваливать, задабривать, подлизываться. Отсюда и "разумный консерватизм" и "неприятие экстремизма". Добрым быть стратегически выгодно для успешного обворовывания ближних. Имеющий уши услышит сейчас в бессовестной религиозной пропаганде святую истину -"народ быдло".
Часто, читая как легкую так и серьезную литературу, я думал: "Чего герои рассусоливают?" Уж во всяком случае, у меня была четкая программа, алгоритм действий в их ситуациях, отличная счастьем определенности от их поступков. Ожидание чуда - вот что изрядно портило и портит мне жизнь, но это суть научного (нигилистического) мышления.
Потребители "попсы" часто вызывают симпатию. Вкус сейчас - влюбчивость в новые произведения искусства, восприятие новых авторов. Что человек ценит из общеизвестных вещей - это ничего о его духовном развитии не говорит . Если наш век-век больших скоростей, то он и век больших скоростей деградации, при полном формально-поверхностном удержании статус-кво. Шедевр - это шедевр данной минуты.
Да будут прокляты те, высокомерно хвалившие Ахматову и SEX PISTOLS, когда я еще не научился их понимать. Всегда любил читать ругаемые за пошлость предисловия и комментарии к гениям - они написаны простыми людьми, как я.
В "Капитанской дочке" Гринев попал на застолье к Пугачеву и вынужден отвечать на вопрос: "Ты веришь, что я государь-император?" (Какая деликатность бунтовщика - спрашивает с глазу на глаз, - а иначе Пушкину нечего было бы писать в продолжение повести). Из ситуации герой выходит удивительным образом: "Ты сам человек неглупый, увидел бы, что я лукавствую". Литкритика окрестила бы это "методом трансцендирования в сторону экзистенциального". Близко ли таков "говорение правды" к упоминавшимся трем персидским добродетелям? Многие думают, что оно служило основой "русской идеи", на этом держалась империя. Но рефлексия потенциально доводит этот синтез до развала - крутой факт. Существеннейшая разновидность энтропии.
Господи, чего пугаться революций? Они будут, и еще более страшные. Для убедительности обратимся к такой неожиданной области, как математико-статистические модели катастроф в несчастных случаев. С развитием цивилизации системы управления усложняются (допустим, увеличение продукции в З раза требует 10-кратного увеличения обеспечивающей документации), растет не только число элементов, но и сложность связей (появляются инфраструктуры и пр). И в них, сложных системах, уже почти не случается мелких частых сбоев, а только редкие крупные аварии. Здесь эмпирические графики и теоретические модели на редкость совпадают. Целый жанр -литературы и кинематографа катастроф - построен на моделировании аварий в системах городского хозяйства ("Клон", "Крысы" еtc). Крестьянин бы ужаснулся жизни рабочего, самый факт которой зависит от внимательности диспетчера на заводе. То же и в политике: тоталитарные диктатуры и кровавые расправы в светлом будущем не остановить, как не смогли запретить автомобиль после пары задавленных пешеходов. Взаимонепонимание людей также можно рассматривать как аварии идеологий и мировоззрений, когда-то сводившихся в простые системы с комбинациями небольшого числа элементов (подумать - этнос, сословие, биопсихологический тип - и все!!).
Возникает парадокс: сложные системы требуют высочайшей ответственности, и вместе с тем дозволяют лихое разгильдяйство. Дело в рамках "правил игры". Кибернетики ухе сравнивали нарушения информационных каналов в организмах; обществе, и биологическом ("Советская власть больна шизофренией" - в популярном изложении). Можно не так категорично-политично: система - это ребенок, "страна-подросток", причем современный, которого надо воспитывать без ханжества и дрожания над душой. Возможно, что системе надо потакать, дуря ее. Меня почему-то прикалывали публицистическо-научные труды Г.Х.Попова - как я потом узнал, в печати их называли "теорией советского взяточничества".
Когда умрет последний ветеран войны, она превратится в чистую историю,как1812 год, и Гитлер- вроде Наполеона. Слово Родиону Романычу: перечитывая "Майн Кампф", я просто поражаюсь той точности, с которой автор ставит психологические акценты. Совсем как моя жизнь:
"Я не хотел быть чиновником. Нет и еще раз нет!.. Все старания отца привить мне любовь и уважение к этой профессии, примеры его собственной жизни имели прямо противоположный эффект"; "Голод был в те времена со мной неразлучен, как преданный охранник"; "Мне кажется, мои знакомые того времени считали меня эксцентричным"; "Под "чтением", правда, я понимаю нечто иное, чем представители нашей так называемой интеллигенции. Я знаю тех, кто "читает" очень много... но с трудом мог бы назвать их людьми "начитанными"; "Я пришел также к пониманию того, какое значение имеет физический страх как в отношении отдельного человека, так и масс в целом"; "Евреи по-прежнему казались мне ни кем иными, как людьми другого вероисповедания, поэтому просто из человеческой терпимости я в данном случае, как и во всех остальных, оставался противником каких-либо религиозных нападок. Стало быть, тональность антисемитской прессы Вены казалась мне недостойной культурных традиций великой державы"; "Нет нужды винить тех, кто в глубине души, вероятно, был не меньше предан своей стране и кто просто не нашел или не смог понять общий курс"; "Всегда необходим определенный стимул, чтобы талантливый человек обрел себя. Весь мир сопротивляется этому и не хочет верить, что личность вдруг стала незаурядной"; "За долгую историю человечества политики лишь изредка обладали даром теоретиков. Чем глубже это внутреннее единство, тем больше препятствий вставало на пути политического деятеля. Он уже не просто добивался того, что без труда понятно обыкновенному лавочнику, а шел к достижению целей, которые могли понять лишь немногие. Поэтому в жизни он разрывался между любовью и ненавистью. Неспособное понять его настоящее боролось против будущего, ради которого он трудился. Чем больше деяний совершает человек ради будущего, тем тяжелее...".
Написано в 1924 в тюрьме 34-летним человеком. Хайль Гамлет! 30 апреля 1945 года в 15 часов 30 минут Адольфа Алоисовича не стало...
Жизнь, воля к власти, развитие, жажда познания, острые развлечения, конкуренция - это все одно, но к этому есть два подхода: как к необходимости, данности-закону, и как к роскоши, игре, избытку сил. В нашем по большому счету благополучном мире не надо стесняться преступлений и гадостей. Парадоксы категории "долга" травили жизнь не одному человеку. Свобода - это "никто никому ничего не должен", самоуверенность. Вообще-то это лозунг свободы, т.е. "больше свободы", становление ("Get up, stand up!"), самая большая и настоящая свобода. А свобода как норма, осознанная необходимость, устоявшаяся - регулярная отдача дани долгу. Но как быстро "я должен, должен, должен" теряет чувство своего достоинства, переходит к чужой воле. В динамическом равновесии "я должен - мне должны" человека обмануть легко, как Буратино. Даже энергичное "я никому ничего не должен" превращается в "я не должен, а мне должны, должны, должны". Кто ты, человек-муравей - тот, кого вешают, или тот, кто вешает?
Некоторые считают, что счастье - когда каждый может побыть вешателем, чтобы всю остальную жизнь ждать приглашения на казнь. Идеальное государство - вечная междоусобица всех граждан за кресло монарха, чтобы в конце каждый "случайно" на нем побывал, а потом "случайно" умер, но никто не знал бы об этом - и о том, что это не случайно. Примерно то же - идеальная семья.
В насмешке есть что-то плебейское. Самоирония рассказывает о страданиях человека, его упреждающем стремлении обезопасить себя от плебеев. Вообще смех, как и любовь, похож на сублимацию страха. Когда человек смешит другого, он его пугает, но не до конца: нажмет - отпустит.
Наиболее значительное "конструктивное" (из области мировоззренческих конструкций) изменение сознания последних лет - то, что общественная значимость и индивидуальная совесть стали независимыми друг от друга величинами. Раньше они подпирали, гарантировали взаимно, сейчас все типы "бывших граждан" на свой лад снизили планку: интеллигент думает: "талантливый умница тоже может быть продажным подлецом", пролетарий-мужик: "давно пора гасить тех Люциферов, что мне мешают жить нормально". (Как много изменилось с шекспировских времен - "Нет в Дании такого негодяя, который не был бы отпетым подлецом" звучит не очевидностью, а изысканно-прихотливым "примитивизмом"). С чего начинается Родина? С перемычек между этими величинами. Родина бывает разная - "там, где хорошо кормят", "там, где сердце", "там, где живу", - но обязательно присутствует "обоснование", ставится соответствие условий-обстоятельств и желаний-чувств.
Правда ли, Шекспир потому похоронен в своей деревеньке, а не в Вестминстерском аббатстве, со всеми английскими знаменитостями, что велел выбить на своей надгробной плите "Будь трижды проклят тот, кто потревожит этот камень!"? И вот уже 400 лет ни одна собака не осмеливается его перезахоронить (а если бы нацисты захватили Англию, они посмели бы?)
В секрете успеха Гитлера заключался и корень его поражения. За годы бездомных скитаний он многое (но не все!) прочувствовал на своей шкуре, отчего так блестяще реализовались его политическая карьера и первые этапы государственной деятельности - он знал наверняка то, о чем другие лишь слышали краем уха. Однако у него не было выработано "геокомплексности" мышления, широты взгляда на мир, поэтому он и завис на не самой могучей, скажем прямо, расовой теории, а потом совершил дипломатические и стратегические ошибки: разжившись противниками (воздушно-морская война с Англией, наземные операции в Африке и СССР), не рассчитал потенциала для того, чтобы выйдя с севера (через Кавказ) и с юга (через Аравию) на Центральную Азию), лишить ближайшего врага - Англию - стратегического сырья из колоний - это был шанс. Ну, и получил пизды под Сталинградом! Выбрал теплое местечко на Волге. Зато в пик с двумя вистами в преферансе навечно получили название "Stalingrad".
Могучее средство - отказ от принципов (психологически это тяжело, вроде военной капитуляции с расчетом на мирную дипломатию). Демократическое разделение 3 властей - из этой серии: тайное становится явным, теневые структуры выделяются и завоевывают место под солнцем, купленный своей властью судья не продается. Тоже - классическая мудрость, понимаемая по-эллински как "умение плавать" - бросили в воду, утонет-выплывет; бросили в небо, упадет-полетит. То же - рефлексия как работа над ошибками, декартовский нигилизм "все подвергай сомнению" вкупе с жаждой деятельности. Человек говорит о том, что видит, о постороннем (злой о доброте, импульсивный о сдержанности). Действия науки - не "раскрытие загадок", а их упорядочивание, установление иерархии темных пятен (в географии - белых; шута). Детский вопрос "Почему магнит притягивает?" не имеет ответа, - придуманы понятия "заряд" и "поле" - и сделаны фундаментальными.
Мода на защиту русского языка - от одного из распространенных современных имиджей (типа "боже царя храни" или "боже храни королеву"), эдакого д'Артаньяна-Боярского в "20 годах спустя" или собаковеда проф. Преображенского-Евстигнеева. Зерно имиджа - одинокий всепонимающий умница "старой закалки" в стихии разгулявшегося ненароком хаоса; противопоказания, побочные явления - склонность перерастать в бонапартизм. Вообще, я сам иногда им пользуюсь. Так вот, по-моему, один из вредных, негодных инструментов, который работает при этом имидже - вопли "мы разучились правильно говорить и писать по-русски, стыдно перед классиками великой нашей литературы" и т.д. Есть гипотеза, что это отстаивает свои классовые интересы гуманитарная интеллигенция. Современное мышление (нигилизм) где-то имеет собой освобождение мысли от языка. Для многих людей еле хватает времени на освоение других областей духовного опыта, - тогда оправдано невладение "классической" речью (как выход из мифа языка) - мы ведь говорим, например, "солнце заходит", хотя прекрасно осведомлены о суточном вращении Земли как причине перемещения светила.
Уступил же совок право немного критиковать себя, даже печатно. Лозунги восстания превратились в обывательское ворчание. Это стало необходимо народу (в отличие от прежнего) и неопасно власти (тоже в отличие от прежнего). Инфляция критики: приход свободы слова - уход свободы из слова. Римские рабы свободнее современных граждан: у них был выбор, возможность взбунтоваться, перспектива куды бечь и что делать. Эпатаж панков, футуристов и o.a. - попытка воскресить старые добрые времена высокой терпимости. Чем опасны сейчас хаос и анархия - тем, что это будет не хаосом и анархией, "властью господина Кольта", а наслоением разнокалиберных диктатур - представьте раба, которого футболит от господина к господину. Современный человек несчастен, потому что хочет, может, обязан бунтовать, и избегает, не справляется, свободен от этого - и потому счастлив. Вот какие нелогичные конструкции получаются, если держаться за традиции высокой культуры прошлого, рассуждая о сегодняшнем дне.
Два основных массовых жанра: детектив и фантастика. Почему так, и что это значит- никто не обращал внимания и не исследовал, насколько я знаю. Вдаваясь в эту проблему, можно чуть ли не все человечество по делить на два лагеря: любителей детектива "в принципе" и любителей фантастики (аналогично - "в принципе"); я себя условно отнес бы к последним. Занимательность фантастики для многих - в чуде, она эксплуатирует его ожидание. Если нужно решительно действовать, нет ничего лучше, чем вовремя изобретенный нуль- пространственный демократизатор. Детектив же чужд маниловщине: надо вывести начистую воду гангстера по кличке "Дырявый доллар", который уже совершил чудо, ухлопав каким-то образом инспектора. Фантастика издевается над ударившим лицом в грязь при встрече с небывалым - не уподобляйтесь, - говорит М.Булгаков, - Бездомному и Берлиозу, испугавшимся дьявола. Детектив ценит способность гнуть свою линию, притворяться, он чужд идее "Ребята, давайте жить дружно"; "переоценка ценностей" у детективного человека - метод сломать противника (как цель - иногда - у путающихся под ногами дураков). В журналистике "детективный жанр" - интервью (если только интевьюируемый не вещает ничего сногсшибательного), а "фантастический" - репортаж, очерк.
Для людей, у которых по внешним обстоятельствам задача - "ужиться" с другим народом, национализм не актуален. Характерны языковые изменения - "стиль Цоя" - опора на бытовую конкретику, столкновения общезначимых ассоциаций (вообще спасение для маргинала). Массовые увлечения ориентализмом (типа: буддизм, кришнаизм и пр.) - оттого, что они близки потребительскому сознанию современного горожанина (Шакья-Муни до 30 лет жил без печалей). Аскетизм отшельника в келье или пещере - норма для запершегося в квартире ленивца: за 10 лет так нагружаешься информацией, что до конца следующего века хватило бы. След нации в человеке - вещь в себе; понять и уловить ее бесполезно-невозможно; национализм не актуален.
В теориях, где, опираясь на "фундаментальные" естественные законы, знание природы, объясняются меж-, внутри- и прочие околочеловеческие вещи, мы можем увидеть "обратную перспективу". Наверное, все "природные" явления были открыты тогда, когда были замечены у людей. Представления о "естестве" сильно диктуются представлениями о человеке и человеческом (культурном, неестественном, творческом, сознательном). Поэтому "кибернетика - буржуазная наука", а древние охотники сочли бы теории естественного отбора и социально-ролевого поведения животных идиотскими выдумками.
Развитие науки, особенно математики - яркий пример несовпадения решаемых задач и перспектив эволюции. Элементарная классическая математика затратила кучу сил на проблему "число ли выразить в виде дроби двух целых чисел". В течение веков решение так и не было найдено, и современная наука говорит: "Это невозможно, исходя из разделения действительных чисел на рациональные и иррациональные". Строгая "роспись" в собственном бессилии, обладающая теоретической глубиной и практической пользой.
Странная традиция: понятия "культуры" и "андерграунда" относят по преимуществу к искусству, эстетическому (андерграундом называется та часть культуры, функция которой - поиск - не обязательно успешный, но обязательный). Не менее правомочно по отношению ко мне понятие "андерграундная наука", означающее не массовую науку, что накапливает информацию в структуре общепринятых теорий и подходов, обеспечивает "большую практичную практику" промышленного производство и образования, а доморощенное умствование, озабоченное не информацией, а смыслом, т.е. безусловно по большей части отстающее от "науки" в базе данных, числе объясненных явлений (многие практически полезные факты долго вне сферы внимания), но при упорстве ее недостатки становятся преимуществами - большая "оперативная память" генерирует идеи, оригинальные толкования. Зачатки "андерграундной науки" есть в математическом курьезе ферматизма (тысячи дилетантов 300 лет доказывают недоказуемую теорему Ферма, попутно изредка открывая что-нибудь стоящее, но всегда с пользой для кругозора).
Свои статьи я оцениваю не как журналистику, а как научные публикации, отчеты о проделанной работе изучения сущего.
Кому хоть раз доводилось увидеть целесообразность в природных вещах, запомнится ощущение: "Это кем-то сделано". Созвучность интеллекта и мира толкуется как гениальность конструктора. Но чтобы так подумать, надо иметь устойчивую привычку борьбы с хаосом, "трудолюбие", за что ценить малейшие проблески порядка. Выбирайте: Бог-творец или потребительское общество?
Ницше хотел: "Будьте серьезными, взрослыми - как дети в игре". Сент-Экзюпери - "Когда я вырос, и взрослые приняли меня за своего, я так и не смог добиться взаимопонимания" (пример со "шляпой" -удавом, проглотившим слона). У меня лично другое отношение: вырос, и не нашел вокруг взрослых, только постаревших детей. Как часто считаемое мною "инфантильным" оказывалось самым настоящим "законченным совершенством".
К "инфантилизму": человек долгое время живет по-детски, наивно, безответственно. С другой стороны - уже в детстве человек проявляет способность ко многому "взрослому", но его не допустят. Так я, когда в школе учили материалы съездов и пленумов, открыл, что могу сочинять примерно такие же (по интеллектуальному и модельно-профессиональному уровню) тексты докладов, даже учитывать конъюнктуру и интрижную специфику. Но кто бы меня пустил писать доклады для ЦК, даже если бы я доказал, что успешно справляюсь?!
Кстати, сейчас, в послегласной прессе, энергия молодежи активно используется. Когда у них прорежутся зубы, их, естественно, повыгоняют из редакций, а пока молодые журналисты со своей беспринципностью (что не так уж плохо - не закостенелость!) обслуживают социальный заказ. В этом есть и плюс: заодно в прессу оперативно протаскиваются новинки "бытового мировоззрения".
Ценности (добро, мораль - от семьи; эстетика, красота - от государства, народа; разум, религия - от души) утрачены давно, но существуют под их именем их следы: в правилах поведения, в технологиях самоконтроля-самообмана психики, в виде "неизбежного" зла. Ясно, что все это тоже будет откинуто за ненадобностью в исторически обозримое время, но имена опять могут сохраниться чуть дольше - в виде следов от следов.
Историзм мышления приходит из оценки человеком своей личности: будучи уличенным в противоречиях, он оправдывается: дескать, времена меняются. Или в такие положения люди стали часто попадать лишь на определенных уровнях исторического развития? Шутка, что и говорить; между прочим, почти все шутки становятся непонятыми никем (даже автором) пророчествами - фельетонный гуляка - героем будущих поколений - это аргумент в пользу познавательных способностей разума. Идея непостоянства, хода времени, развития (неважно, человечьей души или мира) более глобальна, чем замеченные факты изменения нравов в обществе или переоценки ценностей личностью - это моя методология.
Мы, нигилисты, недостаточно твердолобы, чтобы иметь "принципы", за которые согласны бороться "общественно" - от принципиальности наши души вырождаются. Мы недостаточно жизнелюбивы и развиты в мобильной приспосабливаемости, чтобы на полном серьезе зарабатывать деньги, читать только бульварную желтую литературу и проводить в быту общечеловеческие ценности - лелеять репутацию. Мы похожи на "первых советских экзистенциалистов-тунеядцев", но слишком гордые, чтобы опускаться в грязь. Зная, что такое настоящее чувство собственного достоинства, можно только презирать это собственное достоинство других. Кем быть: Дон-Кихотом или Санчо Пансой? - ответ: Сервантесом.