Девятнадцатого и двадцатого июня в рамках тура «Мир Номер Ноль» в спорткомплексе «Олимпийский» пройдут концерты группы ДДТ. Музыкальный критик Сергей Гурьев, анонсируя эти концерты, анализирует как сегодняшнее положение дел в группе, так и природу творчества ее лидера Юрия Шевчука, мечущегося меж двух огней: КСП и рок-н-ролла
История
Вот уже около полутора десятилетий в среде отечественных рок-экспертов не утихает спор: можно ли считать песни Юрия Шевчука рок-н-роллом. Ядовитые шевчукофобы не без основания утверждают, что в мелодическом смысле это своеобразная смесь КСП с примитивным блатняком. Ценители ДДТ в качестве контраргумента обычно выдвигают следующий тезис: тембр голоса и манера самоотдачи достопочтенного Юрия Юлиановича носят сугубо рок-н-ролльный характер. А если к этим пирогам еще и подобрать сносные аранжировки...
Но вот здесь-то, похоже, собака и зарыта. Ибо маятник «рок-н-ролльности» ДДТ на всем протяжении истории ансамбля размеренно качался то в ту, то в другую сторону — в зависимости от прихода или ухода героев-аранжировщиков. На их плечи ложилась тяжелейшая задача: преподносить народу хорошего поющего поэта-песенника как настоящего рок-певца.
Забегая вперед, заметим, что дебютировавший на программе «Мир Номер Ноль» клавишник-аранжировщик Константин Шумайлов совершил чудо и качнул маятник в почти невозможную для Шевчука & Ко область музыкальных удач. Но для начала совершим краткий экскурс в прошлое.
Лучше всего неблагодарную функцию эстетизатора шевчуковских песен выполнял клавишник первого, уфимского состава ДДТ Вова Сигачев, нынче, к сожалению, пропавший без вести (по слухам, он убит то ли за долги, то ли за клептоманские выходки). Его задача упрощалась тем, что Шевчук 17 лет назад пришел в его группу простым вокалистом и вынужден был считаться с царившими в ансамбле рок-порядками: на прослушивании, к примеру, ему даже пришлось орать стандарты Deep Purple. И только после этого он бьи принят в группу. Кроме того, Сигачев обладал искрометным чувством юмора и бесшабашной энергией, что удачно уравновешивало миссионерский пафос Шевчука.
После распада гонимого КГБ уфимского состава ДДТ Шевчук перебрался в Ленинград, а Сигачев, как назло, женился на москвичке. Шевчука же засосала атмосфера ленинградского рок-клуба, где все норовили высказаться, но играли достаточно неважно. Он долгое время маялся между вынужденно гаражным звуком и ресторанной эстетикой а-ля «Последняя осень», пока у него в группе на бас-гитаре не появился огромный, как лев, лидер легендарного «Черного Обелиска» Анатолий Крупнов.
Могучий, горячий и искренний Толик легко и непринужденно прорисовал яркий и драйвовый контур архитектоники «дэдэтешных» хитов, моментально сняв наметившееся противоречие между андерграундной грязью и сопливой попсой. Но, к сожалению, авторитарность Шевчука, жаждавшего эксклюзива, отпугнула вольнолюбивого Крупнова, и он плавно отошел в ряды сукачевских «Неприкасаемых», где участие в посторонних проектах не возбранялось.
Знай Толик, сколько лет ему отпущено судьбой, и он, быть может, постарался бы записать хоть один альбом с последней легендой номинального русского рока, способной собирать стадионы не хуже Филиппа Киркорова.
Впрочем, эффектные аранжировки Крупнова во многом были сохранены и увидели свет на альбоме ДДТ 1995 года «Это все», одном из самых удачных за всю историю проекта. Увы, следующий, и куда более нашумевший альбом «Любовь» создавался уже в полном аранжировочном вакууме и заслуженно не состоялся — несмотря на запись в помпезной американской студии LongViewFarm, штат Массачусеттс.
И вот, на новой концептуальной программе Шевчука & Ко «Мир Номер Ноль» в составе группы появляется Шумайлов, которому вновь удается приблизить к музыке песни ансамбля.
Шумайлов — абсолютно нехарактерная и неожиданная для ДДТ фигура. После того как Шевчук в конце 1986-го обосновался в Ленинграде и стал формировать питерский состав группы, основу кадров составили, главным образом, музыканты, воспитанные либо на классических рок-н-ролльных стандартах, либо на эстетике 70-х годов. Неудивительно, что, когда революционный угар спал и антилюберецкие сатиры Шевчука перестали вызывать всеобщий восторг, рок-меломанов в музыке ДДТ все больше стали напрягать примитивность, помпезность и старомодность. Шумайлов здесь однозначно оказался человеком новой генерации.
Он впервые получил известность в конце 80-х как клавишник блестящего одесского трио «Кошк Ин Дом», игравшего холеный и эстетский арт-нью-вэйв на стихи Иосифа Бродского. Позднее, когда у Борзыкина разбежался по более кассовым группам золотой состав «Телевизора», Шумайлов очень много сделал для того чтобы этот проект, всегда славившийся своим модным и эффектным саундом, продолжал держаться на плаву. И вот, наконец, сенсация: утонченный, грациозный и независимый Костя Шумайлов (подпольная кличка — «Кот») вливается в простой и доверчивый состав ДДТ.
Программа
Концертный тур программы «Мир Номер Ноль» стартовал 1 мая и успел прокатиться по городам Украины, а также дал два мощных залпа в Петербурге. Сейчас мы можем судить о плодах альянса Шевчука с Шумайловым лишь по отзывам региональных корреспондентов и фрагментарным съемкам отдельных концертов тура, оперативно размещенных «Театром ДДТ» на различных каналах российского телевидения. Окончательные выводы делать, наверное, преждевременно, но бесспорно одно: появление Кота в ДДТ — одна из главных художественных интриг «Мира Номер Ноль».
Впрочем, ДДТ всегда славились не музыкальными инновациями, а текстами Шевчука и нюансами его идейной концепции. Юрий Юлианович любит с гордостью подчеркивать, что его группа — единственная в России, которая последовательно готовит одну за другой большие концептуальные программы, объединенные общей сквозной идеей. «Мир Номер Ноль» — четвертая такая программа, ей предшествовали: «Черный пес Петербург» (1992), «Это все» (1994) и «От и до» (1996) — последняя из них и вылилась в американскую «Любовь». Песни каждой программы Шевчук писал, уединяясь в деревенской глуши и нередко прибегая к услугам своего заветного сундука, забитого бесчисленными стихами, написанными в молодые годы. Для программы «Мир Номер Ноль» он написал аж 18 новых песен.
На вопрос, что же такое собственно «Мир Номер Ноль», Юрий Юлианович отвечает так: «Представьте себе: человек рождается. Первый месяц беременности, второй, третий, четвертый, девятый... И — раз! Родился человек. И сразу — атмосферное давление, грязная, грубая и жестокая жизнь, где каждому человеку дан выбор между добром и злом. Отчего кричит родившийся человек — он не хочет жить в этом Мире Номер Раз, в который нас послал Господь. Ему ужасно тяжело и больно. Он же перед этим, у мамы внутри, плавал в водичке, ему там было хорошо. Я помню, как я сам не хотел рождаться, прекрасно помню. А все, что было до того,— это Мир Номер Ноль — идеальный мир, русская идея... Этот рай, эти ангелы, кисельные берега, хлеб на деревьях растет... Вот он и у нас будет расти — в новой программе».
Если отбросить напрашивающееся зубоскальство в русле «Мама, роди меня обратно», то налицо очередной ракурс излюбленной Шевчуком темы ужасов социальной жизни, дающих ему лишний повод полюбоваться самим собой, способным так мужественно смотреть им в лицо. Настоящий мужчина...
Состав ДДТ очередного созыва, собранный для «Мира Номер Ноль», выглядит достаточно непривычно. Помимо Шумайлова в группе появился еще один новобранец — бас-гитарист Павел Борисов, пришедший в ансамбль из мира джаза. Предыдущий «маэстро четырех струн» Игорь Тихомиров (экс-«Кино») сейчас на сцену не выходит и заведует «звуковыми экспериментами». Впервые за всю историю питерского состава ДДТ в его рядах нет ритм-гитариста Андрея Васильева — он временно покинул группу «в связи с творческими разногласиями». По-прежнему в строю Вадик Курылев (гитара) и Игорь Доценко (ударные). Имеют место и небольшие «ривайвлы»: восстали из пепла удаленные в свое время из группы «Дядя Миша» Чернов (саксофон) и Никита Зайцев (скрипка).
Так что же такое все-таки ДДТ сегодня? Ансамбль сейчас имеет странный статус: с одной стороны, критики чуть ли не единодушно признают его «группой номер один в России», с другой — всерьез к нему не относятся, почитая за тяжелое, но живучее наследие горбачевской перестройки. Мощь и монструозность, принципиальность и упертость, искренность и кургузость. Да и можно ли считать Шевчука искренним человеком? В разборках со своей совестью — безусловно, а в призывах к всеобщей любви — трудно сказать. Во всяком случае, никто из ближайшего окружения Шевчука особого человеколюбия за ним, кажется, не замечает.
Человек
Говорят, Шевчук давно погряз в среде питерских бандитов . Что ж, известно, что настоящие бандиты не выносят дешевой ерунды, а Юрий Юлианович всегда подчеркнуто уходил от нее на другой полюс жизни. Шевчук знает, что находится по ту сторону добра и зла, и его «Мир Номер Ноль» — это некая мнимая (?) тоска по стороне, где нет ни добра, ни зла, ни ответственности. Зато ерунды, типа кисельных берегов, хватает. Но Шевчук, как и бандиты, человек серьезный. К тому же, он — человек титанической трудоспособности и внутренней энергии. И даже если он врет своим фанам, то делает это настолько убедительно, что удовлетворяет их ненасытную потребность в глобальной правде посреди океана всемирной лжи.
Пытаясь окончательно вернуться в «истинный рок-н-ролл» из мира приблатненно-трехаккордных попевок, Юрий Юлианович отнюдь не хочет вернуть себе расположение интеллигенции или рок-критики. Он хочет доказать самому себе, что он может, что он — настоящий. Беда в том, что настоящее в рок-н-ролле не так конкретно и осязаемо, как образность Шевчука, оно скорее угадывается, чем называется своим именем. И точки над i там либо не ставятся, либо носят суицидальный характер — такова, как правило, экстремально-рок-н-ролльная форма сведения счетов с Миром Номер Раз. Шевчук же эти точки ставит в виде кряжистых вех и вердиктов. Он жесток и материален, он — неотъемлемая часть Мира Номер Раз. И нельзя сказать, чтобы ему было так уж неуютно в нем.
Шевчук — очень сильный человек, и по жизни относится ко всем инфантилам, жаждущим законсервироваться в безмятежном Мире Номер Ноль, как к никчемным насекомым. Но он уже не раз обжигался на этой своей бульдозерной мощи и не раз имел возможность наблюдать следы разрушения, оставленные собою в тихой жизни слабых людей. И, отнюдь не будучи ницшеанцем, он немного боится своей силы и испытывает перед Миром Номер Ноль некий комплекс вины или, что скорее, хочет любой ценой доказать себе и всем вокруг, что его испытывает. Поэтому большинство песен новой программы ДДТ — превосходная пища для психоаналитика.
Задавая сам себе вопрос, какие старые песни группы могли бы органично сочетаться с песнями «Мира Номер Ноль», Шевчук сказал, что в этом смысле никаких вопросов у него не вызывает только одна — «Ветер». Похоже, что он таким образом попытался сделать своей новой программе замаскированный комплимент. «Ветер», песня из альбома «Это все»,— одна из немногих в творчестве ДДТ вещей, которые при всей своей эмоциональной глубине ничуть не грузят многотонным идейным содержанием и вместе с тем не скатываются к эстетике бессмертных бестселлеров Юрия Антонова. Программа «Мир Номер Ноль» к ней, безусловно, не скатывается, но и чистой, не замутненной надуманно-рефлексивными наворотами песенности ей, судя по первым впечатлениям, тоже не хватает. Попытка загнать чуть ли не все песни программы в вышеописанную концепцию вызвала у самого Шевчука автокомментарий: «Это очень сложно — как симфоническую музыку писать». Неужели пробовал?
И, тем не менее, на рок-н-ролл в этой программе ДДТ явно стали похожи больше, чем обычно. Впрочем, на большее надеяться, наверное, было нельзя. Так что спасибо тем, кто сделал все возможное и невозможное, чтобы эта этапная работа по-своему состоялась.
«Столица», 11(34), 19 июня 1998г.